Неточные совпадения
Вронский любил его и зa его необычайную физическую силу, которую он большею частью выказывал тем, что мог пить как бочка, не спать и быть всё таким же, и за большую нравственную силу, которую он выказывал в отношениях к начальникам и товарищам,
вызывая к себе
страх и уважение, и в игре, которую он вел на десятки тысяч и всегда, несмотря на выпитое вино, так тонко и твердо, что считался первым игроком в Английском Клубе.
«Довольно! — произнес он решительно и торжественно, — прочь миражи, прочь напускные
страхи, прочь привидения!.. Есть жизнь! Разве я сейчас не жил? Не умерла еще моя жизнь вместе с старою старухой! Царство ей небесное и — довольно, матушка, пора на покой! Царство рассудка и света теперь и… и воли, и силы… и посмотрим теперь! Померяемся теперь! — прибавил он заносчиво, как бы обращаясь к какой-то темной силе и
вызывая ее. — А ведь я уже соглашался жить на аршине пространства!
Паратов. Не беспокойтесь, я за это на дуэль не
вызову: ваш жених цел останется; я только поучу его. У меня правило: никому ничего не прощать; а то
страх забудут, забываться станут.
Страх перед революцией
вызвал со стороны Николая I крутые меры, в том числе запрет выезда за границу.]
Иногда
страхи Алины за красоту свою
вызывали у нее припадки раздражения, почти злобы, как у горничной на хозяйку, слишком требовательную.
Вспомнив эту сцену, Клим с раздражением задумался о Томилине. Этот человек должен знать и должен был сказать что-то успокоительное, разрешающее, что устранило бы стыд и
страх. Несколько раз Клим — осторожно, а Макаров — напористо и резко пытались затеять с учителем беседу о женщине, но Томилин был так странно глух к этой теме, что
вызвал у Макарова сердитое замечание...
Их речи, долетая в кабинет к нему,
вызывали в его памяти жалкий образ Нехаевой, с ее
страхом смерти и болезненной жаждой любви.
На лице у ней он успел прочесть первые, робкие лучи жизни, мимолетные проблески нетерпения, потом тревоги,
страха и, наконец, добился
вызвать какое-то волнение, может быть, бессознательную жажду любви.
Но вообще мы хладнокровно выслушивали возмутительные выражения семейной свары, и она не
вызывала в нас никакого чувства, кроме безотчетного
страха перед матерью и полного безучастия к отцу, который не только кому-нибудь из нас, но даже себе никакой защиты дать не мог.
Чуждость
вызывает не
страх, а тоску.
Я, конечно, грубо выражаю то детское различие между богами, которое, помню, тревожно раздвояло мою душу, но дедов бог
вызывал у меня
страх и неприязнь: он не любил никого, следил за всем строгим оком, он прежде всего искал и видел в человеке дурное, злое, грешное. Было ясно, что он не верит человеку, всегда ждет покаяния и любит наказывать.
Наказание розгами от слишком частого употребления в высшей степени опошлилось на Сахалине, так что уже не
вызывает во многих ни отвращения, ни
страха, и говорят, что между арестантами уже немало таких, которые во время экзекуции не чувствуют даже боли.
И смотрела на людей за решеткой уже без
страха за них, без жалости к ним — к ним не приставала жалость, все они
вызывали у нее только удивление и любовь, тепло обнимавшую сердце; удивление было спокойно, любовь — радостно ясна.
Вопросы встают, но внушают болезненный
страх; воспоминания плывут навстречу, но
вызывают отчаяние; совесть пробуждается, но переходит в смуту.
И все собирались и хохотали, а Кусака вертелась, кувыркалась и падала, и никто не видел в ее глазах странной мольбы. И как прежде на собаку кричали и улюлюкали, чтобы видеть ее отчаянный
страх, так теперь нарочно ласкали ее, чтобы
вызвать в ней прилив любви, бесконечно смешной в своих неуклюжих и нелепых проявлениях. Не проходило часа, чтобы кто-нибудь из подростков или детей не кричал...
Острия огней наклонялись к отверстию пещеры; внутри ее тускло блестели разноцветные искры, пятна. Запах воска, теплой гнили и земли бил мне в лицо, в глазах переливалась, прыгала раздробленная радуга. Все это
вызвало у меня тягостное удивление и подавило мой
страх.
Я некоторое время молча прислушивался, и внезапная мысль, что передо мною сумасшедшая женщина,
вызвала у меня ощущение брезгливого
страха.
«Всех, кто видел это, оковал
страх, — впервые при них так убивали женщину. И долго все молчали, глядя на нее, лежавшую с открытыми глазами и окровавленным ртом, и на него, который стоял один против всех, рядом с ней, и был горд, — не опустил своей головы, как бы
вызывая на нее кару. Потом, когда одумались, то схватили его, связали и так оставили, находя, что убить сейчас же — слишком просто и не удовлетворит их».
Удобный миг настал!.. теперь иль никогда.
Теперь я все свершу, без
страха и труда.
Я докажу, что в нашем поколенье
Есть хоть одна душа, в которой оскорбленье,
Запав, приносит плод… О! я не их слуга,
Мне поздно перед ними гнуться…
Когда б, крича, пред них я
вызвал бы врага,
Они б смеялися… теперь не засмеются!
О нет я не таков… позора целый час
На голове своей не потерплю я даром.
Как любовница она всё больше нравилась ему, хотя её ласки часто
вызывали в нём стыд, даже
страх пред нею.
Но,
вызывая всё это в памяти, Лунёв не чувствовал ни
страха, ни раскаяния, — он смотрел на гробницу с ненавистью, с обидой в душе, с болью.
Иногда, выпив водки, она привлекала его к себе и тормошила,
вызывая в нём сложное чувство
страха, стыда и острого, но не смелого любопытства. Он плотно закрывал глаза, отдаваясь во власть её бесстыдных и грубых рук молча, безвольно, малокровный, слабый, подавленный обессиливающим предчувствием чего-то страшного.
Учился он плохо, потому что в школу приходил насыщенный опасениями побоев, уходил из неё полный обид. Его
страх быть обиженным был ясен и
вызывал у всех неодолимое желание надавать Старику тумаков.
Это был тот самый
страх и ненависть ко мне, которые должна была
вызвать любовь к другому.
Страха действительно не было. И не только не было
страха, но нарастало что-то как бы противоположное ему — чувство смутной, но огромной и смелой радости. И ошибка, все еще не найденная, уже не
вызывала ни досады, ни раздражения, а также говорила громко о чем-то хорошем и неожиданном, словно счел он умершим близкого дорогого друга, а друг этот оказался жив и невредим и смеется.
Артамонов хорошо помнил, что она ни на минуту не возбудила в нём желания обладать ею, а только внушала
страх,
вызывала тяжкое стеснение в груди, от неё веяло колдовской жутью.
Говоря мальчику обычные слова увещаний, Пётр вспоминал время, когда он сам выслушивал эти же слова и они не доходили до сердца его, не оставались в памяти,
вызывая только скуку и лишь ненадолго
страх.
Она не замечала, что сама
вызвала его на эту любовь, о которой он, дрожа от
страха, и подумать не смел.
Приписать опять чувство это врожденной робости Акулины, тому, что она была загнана, забита и запугана, или «идее», которую составляют себе о власти вообще все люди, редко находящиеся с нею в соприкосновении и по тому самому присваивающие ей какое-то чересчур страшное значение, — было бы здесь неуместно, ибо отчаяние бедной девки могло не только победить в ней пустые эти
страхи, но легко даже могло
вызвать ее на дело несравненно более смелое и отважное.
Страх перед разумом
вызывает у победителей стремление подорвать его силы: они начинают говорить об ограниченности разума, о том, что исследование не способно разрешить загадки бытия, ставят на место изучения умозрение, на место исследования — созерцание.
Губернатор быстро, искоса, огляделся: грязная пустыня площади, с втоптанными в грязь соломинками сена, глухой забор. Все равно уже поздно. Он вздохнул коротким, но страшно глубоким вздохом и выпрямился — без
страха, но и без
вызова; но была в чем-то, быть может в тонких морщинах на большом, старчески мясистом носу, неуловимая, тихая и покорная мольба о пощаде и тоска. Но сам он не знал о ней, не увидали ее и люди. Убит он был тремя непрерывными выстрелами, слившимися в один сплошной и громкий треск.
Но в Ницше хмеля жизни нет. Отрезвевший взгляд его не может не видеть открывающихся кругом «истин». И вот он старается уверить себя: да, я не боюсь их
вызывать, эти темные ужасы! Я хочу их видеть, хочу смотреть им в лицо, потому что хочу испытать на себе, что такое
страх. Это у меня — только интеллектуальное пристрастие ко всему ужасному и загадочному… Вот оно, высшее мужество, — мужество трагического философа! Заглянуть ужасу в самые глаза и не сморгнуть.
Художественное изображение этих несчастий доставляет удовольствие, вытекающее из сострадания и
страха; сострадание же и
страх вызывают очищение страстей (знаменитое ton pathematon catharsis)».
Страх человека перед жизнью, боязливое взвешивание возможных опасностей, бездеятельное преклонение перед необходимостью
вызывают только нетерпеливое негодование в боге-«бойце»: нет и не должно быть в жизни никаких
страхов, никаких душевных «стеснений».
Смерть
вызывает не только
страх перед событием, разыгрывающимся ещё в эмпирическом обыденном мире, но и ужас перед трансцендентным.
Религия создает различие между «чистым» и «нечистым» и
вызывает одного рода
страх перед «чистым», другого рода
страх перед «нечистым».
Не низменный
страх, но глубокая тоска и ужас, который
вызывает в нас смерть, есть показатель того, что мы принадлежим не только поверхности, но и глубине, не только обыденности жизни во времени, но и вечности.
Обыденность
вызывает лишь низменный
страх перед смертью, дрожание перед ней как перед источником бессмыслицы.
Но мы, собственные его дети, чувствовали к нему некоторый почтительный
страх; как мне и теперь кажется, он был слишком серьезен и ригористичен, детской души не понимал, самые естественные ее проявления
вызывали в нем недоумение.
Состояние души Иоанна благоприятствовало замыслам Григория Лукьяновича; он успел нагнать на царя почти панический
страх, рисуя перед ним возможность осуществления преступных замыслов со стороны князя Владимира Андреевича, которого царь, по мысли того же Малюты, ласковою грамотою
вызвал к себе в гости.
Участившиеся за последнее время крушения на железных дорогах
вызывали при каждом, даже незначительном происшествии, панический
страх.
Старик молчал и крупные слезы струились по его щекам. Самое воспоминание о застенке, в котором он уже побывал в молодые годы, производило на него панический
страх, не прошедший в десятки лет.
Страх этот снова охватил его внутреннею дрожью и невольно
вызвал на глаза слезы, как бы от пережитых вновь мук. А между тем, он понимал, что угроза Кузьмы, которому он сам выложил всю свою жизнь, может быть осуществлена, и «застенок» является уже не далеким прошедшим, а близким будущим.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический
страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном,
вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало всё войско.
И не нравилась, как кажется, именно эта самая покорность его и предупредительность: сам он никогда не смеялся и даже не улыбался, но если кто-нибудь из взрослых шутил, он предупредительно хохотал; сам он ничего не выражал на своем плоском белом лице, но если кто-нибудь из взрослых желал
вызвать в нем
страх, удивление, или восторг, или радость, лицо тотчас же покорно принимало требуемое выражение.
Как в том, так и в другом случае с обеих сторон борьба
вызывает страсти и заглушает истину. С одной стороны является
страх и жалость за всё, веками воздвигнутое, здание; с другой страсть к разрушению.
И впервые за эти года я с счастливой улыбкой заснул на каменном полу темного карцера, в сознании, что план мой увенчался полным успехом, перейдя из области почти что чудачества в область грозной и суровой действительности; и тот
страх, который, засыпая, почувствовал я к моему тюремщику, к его решительным глазам, к его револьверу, робкое желание услышать его похвалу и
вызвать, быть может, даже улыбку на его неподкупных устах — отдались в моей душе гармоничным звоном извечных и последних кандалов.